Новогодний Мунчуг

Только я предложил положить его на землю, носом к ветру, как вдруг, в голове что-то щёлкнуло. Вспомнилось мне учлетское детство, и я решил, просто, побегать с дельтапланом вперёд, поделать самые простые пробежки, как в самом начале моего знакомства с этим увлекательным занятием – дельтапланеризмом.

Сначала я сделал пару пробежек без подцепа, дул слабенький ветер и крыло хорошо вставало на поток, оставалось только балансировать из стороны в сторону, прилагая корректирующие усилия, сохраняя безкреновое положение аппарата на потоке. По завершении пробежки, легкая выдача ручки и остановка. Через пару таких пробежек, я подцепил карабин и сделал несколько учлетских подлетиков по прямой. Все получалось хорошо, без кренов. Легко и просто, когда умеешь! А ведь когда-то, это давалось с большим трудом.

Так я и развлекался некоторое время, вспоминая свои учлетские времена, которые вероятно, были самые яркие и эмоциональные, когда ты познаешь новое и получаешь массу положительных впечатлений. А поскольку на момент обучения еще нет опыта таких переживаний, то они получаются очень яркими и захватывающими. Эх, почувствовать бы сейчас те эмоции, которые возникли во время самого первого отрыва от земли.

«Ошеломляющий восторг от полёта, волна адреналина, круглые до безумия глаза от удивления, что «это» может унести тебя прочь от земли, радость и улыбка на лице от эйфории и бог знает, какие еще наркотики в этот момент происходят в голове, но их взрывное сочетание, создаёт такой набор эмоций и ощущений, что просто оторви голову».

Мистер Компот

Какой там помнить, что надо исправлять крена и выдать ручку на посадке?! Ты, просто, полностью офигел от того, что только что произошло и ещё долго перебываешь под впечатлением после того как вернулся на землю!

Подлеты по прямой – это, конечно, весело, но спустя очень короткое время это уже не так «вставляет», возникает толерантность и тебе уже нужно больше, чтобы словить тот же самый кайф. И ты уже сам не замечаешь, как проваливаясь под наст, запинаясь за чёртовы кусты, борясь с ветром, ползешь в гору с дельтом за новыми эмоциями. Друг, ты пристрастился. Опасное это занятие – дельтапланеризм. Такие дела.

Я отцепился, взял крыло и поперся в гору. Все в этот момент где-то чем-то были заняты, кто-то летал, кто-то пил чай, ну а мне хотелось снова полететь. Поэтому, пришлось идти в гору без подмоги. «Ну и ладно, – подумал я и вспомнил слова М. Л. Гладышева: «Ты один на горе Килиманджаро! Ты должен сам, один справляться со своим крылом!» – вот и буду справляться сам». Тащить на себе крыло тяжеловато. Дует ветерок, попробую я нести так, чтобы он сам себя поднимал на горку, а я лишь его контролировал.

С этими мыслями я взял дельт за передние троса и, когда силы ветра было достаточно, он ложился на поток, а я налегке шёл в горку. Когда ветер стихал, я останавливался и ждал – пусть ветер за меня поднимает крыло, а я легонько прогуляюсь! Так я и шёл какое-то время – поднимал крыло за передние троса, ветер его подхватывал и нёс вверх, а мне оставалось лишь налегке переставлять ноги.

Пока я шёл со своим воздушным змеем по склону, на горе происходили другие события. Сначала в воздухе никого не было, потом стартовал Женя, летал в гордом одиночестве и весь Мунчугский динамик был его! Пока Женя летал, Эдик сверху увидел, что Катя одна идёт в гору с дельтапланом и решил ей помочь. Он спустился вниз, и через некоторое время они уже вместе с Катей поднимались в гору. Проболтавшись какое-то время в динамике, Женя решил сесть на вершинку, нашёл область где его не держало и откуда он мог бы безопасно уйти в случае неудачной посадки, прицелился и сел чётко в костровище, на южной стороне вершины. Примерно в это время, на гору поднялись Катя с Эдиком. Мне тоже оставалось подняться совсем чуть-чуть, но моей легкой прогулке мешал наст, ноги проваливались под снег, на это тратились дополнительные силы, и возникало некоторое недовольство.

Почти возле самой вершины меня заметил Женя, решил помочь мне затащить крыло и спустился ко мне. До вершины оставалось совсем немного, подать рукой, я хотел полностью и сам справиться с этой задачей, от его помощи вежливо отказался и самостоятельно дошёл с крылом до вершины. В это время стартовала Катя на малиновом «икаро», сколько-то набрала над стартом и летала в динамике туда-сюда. Кроме Кати, в воздухе перед горой, больше никого не было. Пока летала Катя, к старту неспешно готовился Эдик. Он пристегнулся к «красному» и вышел на старт, но стартовать не спешил, он хотел подождать пока сядет Катя, полет которой к этому времени длился уже минут двадцать. Но Катя, как и Эдик, тоже никуда не спешила и продолжала спокойно летать в своё удовольствие. Желание полететь было сильнее, чем ждать, пока освободится воздушное пространство, Эдик плюнул на эту затею и стартовал. Почти сразу после старта он набрал высоту и летал выше Кати, так что опасность столкновения двух птиц, малиновой и красной, почти отсутствовала.

В воздухе стало тесновато: перед горой летал Эдик на «таргете», Катя на «марсе», да ещё и ламинарцы стояли на старте, видимо, готовясь лететь, поэтому мы решили поставить «синего» в ротор от берёзок, немного подурачиться и подождать пока освободится воздух. Женя залез на березы и стал изображать морскую звезду, я достал телефон и сфотографировал его. В какой-то момент, в кадр залетел Эдик, и получилась забавная фотка.

Пока мы фоткались и дурачились, подошли ламинарцы и поставили своего «таргета» здесь же, за березками, рядом с нашим. По какой-то причине стартовать они передумали. Немного подурачившись, мы с Женей вышли на старт и смотрели, как Эдик парил в динамике. Позже Эдик рассказал, что он набирал около 60 метров над стартом, воздух был не очень спокоен и иногда приходили порывчики и немного подпинывало. После пятнадцати минут полёта, Эдик решил сесть на старт. Прицелился, начал снижаться и тут, откуда не возьмись, прямо в том месте, куда хотел приземлиться Эдик, появился мальчик. Наверное, мальчик появился раньше, а мы на него не обращали внимания и заметили его только тогда, когда Эдик чуть не приземлился на него.

Я находился неподалёку и собирался ловить Эдика за троса. Эдик начал снижаться, мальчик увидел, что прямо на него летит дельтаплан, но не уходил, то ли от ступора, то ли думал, что пилот отвернет и сядет в другое место. Так или иначе, надо было спасать мальчика и мы с Эдиком, я с земли, а Эдик с воздуха, стали кричать мальчику в голос, чтобы он отошёл. Мальчик, видимо, быстро смекнул, что для самосохранения лучше покинуть опасную зону, вскочил и отбежал. Эдик сел ровно на то место, где был мальчик, но тот успел отбежать и все остались целы.

После того, как Эдик сел, решил полететь я. Я прицепился и с кем-то вышел на перегиб, повис, чтобы проверить подвеску. В воздухе была Катя, я хотел подождать пока она сядет, стоял на перегибе и не стартовал.
Чуть севернее меня, стояли ламинарские ребята на «таргете». Видимо, они устали ждать очередь в воздух, тоже хотели лететь и кто-то из них мне крикнул:
– Давай, стартуй!
– Я хочу подождать, пока освободится воздух, я побаиваюсь летать в этом узком динамике вдвоем.
– Катя ещё не скоро сядет!
– Подожду ещё немного, если нет, то буду стартовать.
Ждать пришлось недолго, Катя словно услышала наш разговор и полетела от горы в сторону посадки.

Небо чистое – можно лететь! И я полетел. Я хотел сесть на старт и перед разбегом сказал ребятам, что минуты две-три полетаю и попробую сесть, поэтому, пусть они гору дельтапланами не занимают. Через пару минут я стал прицеливаться, пытаться зайти и сесть на старт, но у меня никак не получалось. В одной из таких попыток прицеливания, я залетел в зону обтекания на южной части горы. Меня там здорово просадило, высоты от склона до земли осталось очень мало – метра два и выбраться отсюда наверх, уже было не реально, поэтому я чуть прибрал ручку, закренился влево, с левым поворотом отошёл от склона и мне не оставалось ничего больше как полететь на посадку. Я садился с боковым ветром, и посадка получилась не такая мягкая как первая, но все было почти в штатном режиме, дельтапланчик цел, откосы не погнуты, ноги с руками тоже.